пока я не потерял терпение. «Это что — нечто вроде допроса? Я что, в плену? — горячился я.— Лучше бы я тогда остался в Сайгоне, там у меня дел невпроворот».
Майор сохранял серьезность, хотя и был повод для смеха. За сведения, магнитофонные записи и секретные документы, которые оказались в чемоданчике, меня опередила почти легендарная слава: донг ти дык, разведчик! Но я проявил себя таким простофилей, не понимающим ни политических, ни военных взаимосвязей, ни простейших правил конспирации, которые требовали железной дисциплины, бдительности и не в последнюю очередь знаний. «Ты останешься здесь столько, сколько нужно»,— сказал майор и для начала послал меня на школьную скамью, где и в самом деле было мое место. Я заметил, что семнадцати-восемнадцатилетние крестьянские парни, сидящие рядом, знали в десять раз больше меня. К моему стыду, я хоть и знал романы Карла Мая, имя Карла Маркса мало что мне говорило, не говоря уже о фактах, проблемах: все столетие в целом, Европа, Китай, Советский